Операция «Минотавр» - Страница 134

134

– Сходи отведи хозяйку в мой кабинет.

– Ладно. – Когда Олбрайт завел машину, механик открыл ворота гаража и отбросил кирпичи, подложенные под шины.

Олбрайт осторожно сдал назад и поехал по аллее на площадку, куда выставляли отремонтированные машины.

Конечно, один из тех, что в деловых костюмах, уже бежал туда, а другой вокруг здания направлялся к переднему въезду. Олбрайт свернул налево и проехал мимо агента, который шел к демонстрационному залу. Агент удивленно уставился на него. При выезде на улицу Олбрайт притормозил и взглянул на зеркало заднего вида. Агент что-то говорил по рации, глядя в его сторону.

Олбрайт выжал газ и влился в транспортный поток.

Они погонятся за ним. Он надавил на акселератор и проскочил следующий перекресток, едва зажегся красный свет.

Он проехал еще три квартала, затем свернул направо и через квартал опять направо.

Подъехав к смотровой площадке машин с задней стороны, он подогнал машину на площадку отремонтированных автомобилей, осторожно осматриваясь, чтобы не попасться на глаза агентам. Он гонял по городу всего пять минут. Похоже, детективы ушли.

Он поставил машину и зашел в цех.

Джо Тэлли заметил его.

– Эй, Харлан, тут вас искали какие-то типы.

– Не может быть!

– Точно. Они не говорили, кто такие, но ясно, что копы. Что-то говорили в рации и смотались отсюда, будто им подожгли хвосты. Всего пару минут назад. Слушайте, что вы натворили? Ограбили банк?

– Не-е. – Олбрайт быстро просматривал связки ключей от машин, ожидавших ремонта. – Забыл бросить четвертак в счетчик на стоянке. – Ага, вот, новый «форд-таурус». Первая замена масла.

– За мной сукины сыны тоже приходили в позапрошлом году, – сообщил Тэлли. – Бывшая жена подала на меня в суд.

– Я своей послал чек на той неделе, – проворчал Олбрайт. Он направился к ремонтной площадке. – Когда они придут опять, скажешь, что я пошел кормить счетчик. Пока.

– Конечно, Харлан, – засмеялся Тэлли.

– И пробей мою табельную карточку, ладно, Джо?

– Заметано. – Тэлли принялся заполнять бланк. Олбрайт, конечно, так и не вернулся в гараж. Менее чем через два часа он оставил «таурус» на стоянке в центре Вашингтона и прошел пешком четыре квартала до конспиративной квартиры КГБ.

* * *

– Вот так хладнокровно он вернулся и сменил машину?

– Да, сэр. – Дрейфус старательно отводил глаза от Камачо. Это было нелегко.

– Двое гадов за два часа ушли у нас из-под носа! Вы что, кистоуновские полицейские? – Камачо тяжело вздохнул. – Что нам делать, чтобы поймать этих врагов общества?

– Ордера на арест обоих – убийство первой степени для Джуди и прямое соучастие для Олбрайта. Объявления о розыске обоих. Раздать фотографии всем полицейским округа Колумбия и транспортной полиции за сто километров вокруг Вашингтона. Показать снимки по телевидению и напечатать в завтрашних газетах. Объявить, что они разыскиваются за контрабанду наркотиков.

– Нам позарез нужен Олбрайт, Ллойд.

– Я знаю, сэр. – Дрейфус был поражен до глубины души. Луис Камачо никогда не называл его по имени за все пять лет знакомства.

Камачо потирал лоб двумя пальцами левой руки.

– Наркотики в Пентагоне – это вызовет большой шум в прессе, – продолжал Дрейфус. – Тед Коппел из телепрограммы «Найтлайн» уже звонил нашему директору. Какой-то умник на Холме требует, чтобы Конгресс провел расследование. В понедельник утром от всех в этом здании потребуют помочиться в бутылочку.

Если Камачо и слышал, то не подал виду. После паузы он тихо произнес:

– Мы его никогда не достанем, пока он сам не явится к нам.

Глава 27

В Вашингтоне не бывает дней хуже, чем субботы в августе. Из-за жары и влажности любой выход на улицу становится просто испытанием. Дымка рассеивает солнечные лучи, но не делает их мягче. Вся кожа исходит потом, и одежда превращается в зловонные тряпки.

К одиннадцати утра в субботу Чад Джуди ощущал себя так, будто жил на улице уже полгода. Ночью ему удалось поспать всего два часа, урывками минут по пятнадцать. В аллее, которую он теперь называл домом, поселилось еще трое бродяг, и все они к девяти утра напились до потери сознания. Им ничто не мешало спать.

Около семи – точно Джуди не знал, часы он держал в сумке – его сотоварищи встали и собрали вещички. Он побрел вместе с ними пять кварталов до благотворительной миссии. Двоих по дороге вырвало. Маленькая неоновая вывеска над входом гласила: «Иисус спасает».

Завтрак состоял из яичницы, поджаренных хлебцев и кофе. Джуди внимательно наблюдал за несколькими мужчинами и четырьмя или пятью женщинами – насчет одной он не был уверен, какого она пола, – которые ели с апатией или не ели совсем.

Алкоголики на последней стадии заболевания пили кофе, но к еде не притрагивались. Почти все курили. Сидевший напротив мужчина предложил ему «Пэл-Мэл» без фильтра, которую Чад Джуди принял. Он не курил с двадцати четырех лет, но в чужом монастыре…

– Я вижу, ты побывал в парикмахерской, – заметил благодетель, протягивая спичку.

– Угу.

– Я и сам иногда туда хожу.

Джуди молча курил, пока сосед не отстал. Сквозь облака дыма он рассматривал лица сидящих вокруг. Видимо, он был единственным, кто проявлял какой-то интерес к окружающим. Все они смотрели пустыми глазами прямо перед собой, или в тарелку, или в стену, или безучастно разглядывали дым от своих сигарет.

В восемь утра он снова оказался на улице. Жара усиливалась, а влажность становилась невыносимой. От бетонных тротуаров разило жаром, как от раскаленной сковородки. Его новые приятели бродили по двое и по трое, выискивая тенистые места, где можно было бы прикорнуть, места поближе к людным перекресткам, где позже можно будет выпрашивать мелочь на ежедневную бутылку.

134