Операция «Минотавр» - Страница 104

104

– Добавить скорость, чуть подравняться влево, малость убрать тягу…

Самолет пронесся у них над головой и коснулся колесами полосы именно в той точке, которая была нарисована на бетоне. Носовое колесо взвизгнуло, взревели двигатели, и Рита покатила машину по полосе. Старший специалист по посадке крикнул коллеге:

– Красиво зашла.

Джейк Графтон смотрел на самолет. Он просто выглядит непривычно, сказал он себе. Горбатый фюзеляж, невидимые воздухозаборники, черная окраска – на настоящий самолет вроде бы и не похоже. Потом сообразил. Он выглядит, как модель. Одна из тех пластмассовых игрушек, которые он сам клеил и с наслаждением держал в руках.

– Вы даете слишком много тяги, – сказал специалист по посадке Рите после второго захода.

– Я просто глиссирую, тяга перекрыта, – возразила она. – Но слышен какой-то небольшой грохот. Может, помпаж во входном компрессоре. В следующий раз выпущу щитки.

Инженеры «Консолидейтед» считали, что аэродинамические тормоза при имитации посадки на авианосец не потребуются. Но, поскольку воздухозаборники размещены поверх фюзеляжа, за кабиной, возможно, попадающий в них воздух чересчур завихрен, когда нос машины в посадочном режиме сильно задран кверху.

Джейк Графтон покусывал нижнюю губу. ВВС не сажают самолеты таким образом, напомнил он себе. Им такие маневры не требуются.

Когда самолет при заходе на посадку выпустил щитки, сильно задрав нос, двигатель шумел сильнее. Аэродинамические тормоза не просто позволяли – они требовали заходить на посадку с большей тягой.

– Так лучше, – отметила она. – Но шум все равно есть. Даже сильнее слышен.

– Вроде лучше, – заявил Джейку посадочник. – Наверное, щитки дают лучшую управляемость.

– Скорость снижения перед посадкой двести метров в минуту, – доложила Рита.

Пневматики главной стойки шасси снова черкнули по бетону, оставляя за собой запах паленой резины и разгоняясь для взлета. Гидросистема опустила нос, затем Рита добавила тяги, и самолет снова взвился в небо.

После шестого захода она отвела сектор газа в холостое положение, и самолет замер на нарисованной палубе. Двигатель шумел значительно меньше.

– Тихая сволочь, правда? – ухмыляясь, спросил посадочник. – Давайте назовем его «Берглер» – «Взломщик». Был у нас «Интрудер» – «Захватчик», теперь будет «Берглер» – «Взломщик».

– Думаю, его надо назвать «Пенетрейтор» – «Проникающий», – возразил его начальник. – Да, детка, я пилот «Пенетрейтора». – Он засмеялся собственной шутке.

Когда Рита освободила полосу, Чад Джуди вызвал посадочников по радио.

– Ребята, коль вы здесь, не дадите ли мне посадку?

– Бутылка – и ты на земле, – ответили они.

* * *

Разбор полета продолжался до девяти вечера с перерывом на обед. Данные телеметрии и видеозаписи внимательно изучались. Риту и Бабуна допрашивали с пристрастием с десяток заводских инженеров, а летчики толпились поодаль.

Машину тщательно осмотрели инженеры-планеристы. Имитация посадки на палубу вызывает напряжения в конструкции, чего ВВС совершенно не учитывали, когда выдавали техническое задание на эту машину. На видимый ущерб никто не рассчитывал, его и не обнаружили, но если самолет поставят на производство, конструкцию обязательно придется усиливать. Вопрос был, где и каким образом, и эти точки должна была высветить телеметрия.

Возникли кое-какие проблемы с оснащением. Техники «Консолидейтед» всю ночь будут устранять их, а флотские специалисты по техническому обслуживанию наблюдать и все записывать. Самым серьезным затруднением оказался грохот в воздухозаборниках при посадке, и Адель Де Крешентис больше часа обсуждала это по телефону со специалистами на заводе «Консолидейтед» в Бербанке.

Как бы там ни было, день прошел замечательно. Рита и Бабун мысленно все еще были в полете, когда Джейк в девять вечера усадил всех в фургоны и повез за три километра в офицерскую гостиницу.

* * *

Вечером Джейк собрал в своей комнате ведущих специалистов группы. Кто-то принес упаковку пива, и каждый взял по банке.

– Послезавтра все решится, – сказал собравшимся Лес Ричардс, штурман А-6. – Послезавтра мы дадим перегрузки, и я не думаю, что нас устроит предел в пять «же». Флоту не нужен штурмовик, у которого на малой высоте такие ограничения по перегрузкам. Он не сможет резко маневрировать у земли, а если истребитель заметит его или кто-то пустит ракету с инфракрасным наведением, эта штука мгновенно превратится в мертвое мясо.

– А если они укрепят его? – спросил кто-то. – Усилят лонжероны и прочее?

– Ухудшатся боевые характеристики. Лишний вес. Мы сильно потеряем в дальности и нагрузке. А если компрессоры будут захлебываться?

– Может, увеличить заслонки на воздухозаборниках, чтобы они автоматически раскрывались и пропускали больше воздуха, когда он нужен?

– Этот воздух сильно завихренный. Мы сегодня выяснили, что эти двигатели гурманы, они любят спокойный воздух, без турбулентности.

– С чего вы это взяли?

И дальше в таком же духе. В полночь Джейк разогнал всех и без сил рухнул в постель.

* * *

На следующий день продолжалось тщательное изучение видеопленок и данных телеметрии и планирование второго полета.

Шли ожесточенные споры. Согласно обычным нормам испытаний, изготовитель сам определял, какие элементы программы должны выполнить флотские испытатели в каждом полете. Рита хотела проверить, как ведет себя самолет на малой скорости, прежде чем приступать к маневрам на высоких углах атаки с большими перегрузками. Главный инженер «Консолидейтед» требовал, чтобы она держала скорость не ниже трехсот шестидесяти на высоте и трехсот у земли.

104